Есть на моём участке парочка. Елена Сергеевна (82 года) и Сергей Петрович (83 года). Всю жизнь вместе. Отметили и серебряную и бриллиантовую свадьбы. И всегда у них тишь да гладь. Даже завидно. Бодрые старички, которые и в магазин сами могут сходить, и летом в клумбе под окнами копаются. И врачей лишний раз не вызывают, давление померять. К своим годам они, конечно, нажили букет болячек, но успешно с ними справляются. Поэтому появляюсь я у них только в виде ежемесячных обходов. При каждом визите меня неизменно поят чаем с домашним печеньем и рассказывают какую-нибудь историю из 60-х. Да вот беда, последний год всегда ясный разум Елены Сергеевны помутился. Стала она рассеянной, отложила в сторону вязание, кроссворды. Уставилась в «пожиратель времени» телевизор и перестала участвовать в наших с Сергеем Петровичем разговорах. Я, конечно, тут же отправила её на обследование к узким специалистам, но те лишь руками развели. Мол, и так удивительно, что до этаких-то лет в ясном уме прожила. А значит – вот вам, бабушка, таблеточки, принимайте каждый день, может чего и прояснится. Но, скорее всего, нет. Погрустнел Сергей Петрович. Тяжело ему было смотреть, как верная подруга, с которой бок о бок прожито столько лет, превращается в чужого, непонятного человека. А на днях звонит он мне, чуть не плачет. - Юлия Викторовна, могли бы вы срочно к нам прийти? - Что случилось, Сергей Петрович? – встревоженно спрашиваю я. - Да я, дурак старый, выскочил в магазин за хлебом, да ключ по рассеянности дома забыл. А Лена изнутри заперлась и не узнаёт меня. Помогите. Вас она очень уважает. Может, вспомнит. Бегу к старикам, благо их дом в двух шагах от поликлиники. Сергей Петрович стоит в коридоре, на полу валяется пакет с хлебом, молоком и ещё какими-то продуктами. Старик согнулся над замочной скважиной и монотонно просительно повторяет: - Лена, Лена, это я. Лена, открой. А из-за двери – крик: - Спасите! Я сейчас милицию вызову! - Лена, это я, - вздыхает Сергей Петрович. – Муж твой, Серёжа. Лена, открой. - Давно вы так? – спрашиваю. - Да часа два уже уламываю, - качает головой Сергей Петрович. – Решила, что кто-то в квартиру ломится. Кричит, боится, меня не узнаёт. Как бы беды с собой не сотворила. И снова, уже почти безнадёжно: - Лена, не бойся. Лена, это я. Открой. Без особой надежды подхожу к двери, звоню. - Елена Сергеевна, это Юлия Викторовна, ваш врач. Откройте, пожалуйста. Тишина. Бабушка за дверью копается в смутных воспоминаниях. Не кричит – и то хорошо. - Если не откроет – будем МЧС вызывать, - ободряю я старика. – Там хорошие специалисты, мигов дверь вскроют. - Напугают Лену до полусмерти, - переживает Сергей Петрович. – А у неё последнее время не очень хорошо с сердцем. И тут – чудо, щелкает замок. - Юлечка, а разве сегодня пятнадцатое? – спокойным, ровным голосом говорит Елена Сергеевна. Сергей Петрович барсом бросается в открывающуюся дверь. - Лена, это я! Елена Сергеевна подозрительно смотрит на мужа. - А-а-а, Серёжа! Ты где так долго был? Сергей Петрович уводит жену в комнату, потом возвращается ко мне. - Спасибо вам, Юлия Викторовна. Не знаю, что бы я без вас делал. Она ведь с утра совсем прежняя была. Книгу какую-то читать начала, вот я, видно, и расслабился. Вы проходите, может чайку. - Спасибо, Сергей Петрович, меня другие пациенты ждут. Вы звоните, не стесняйтесь. Пришла я домой, муж у подъезда курит. Посмотрела я на него и говорю: - Бросал бы ты это дело. - Чего это? – сразу надулся муж. - Начинай вести здоровый образ жизни. А то лет через сорок сойду я с ума, и некому будет сказать: «Юля, это я».